За жизнь платят кровью (СИ) - Страница 62

— Выпей‑ка чайку холодного, дочка! Выпей, и успокойся. Видишь, жив твой парень.

Вокруг Вари захлопотали и остальные женщины, стоявшие на остановке, а пацаненок лет семи с трудом поднял сумку с лопнувшим арбузом, и подтащил ее к скамейке.

— Вот, тетенька, вы уронили. — Отдуваясь, важно произнес он, протягивая свою ношу зареванной, но уже счастливо улыбающейся девушке.

*************************************

"Горнорудный" горел, внутри пожар аварийная команда сумела потушить, но полыхающая внешняя обшивка, пропитанная соляркой, и не думала затихать. И потому командир увел корабль к морю, и сумел посадить корабль кормой на воду, прижав ее реверсом уцелевших дизелей, слегка развернутых относительно горизонта. И сейчас мы были как паленая курица, зад в воде, все остальное в воздухе. Слава всем богам, что баллонеты наполнены гелием, а не водородом.

Дизеля взвыли, отрывая дирижабль от воды, из прогоревших дыр во внешней обшивке лились потоки воды, которую мы набрали за время этого смертельного трюка. Но пожар был потушен. И корабль, завалившись на один бок, с трудом набрал высоту в тысячу метров, и медленно пошел от места боя. Сильный порывистый ветер, ставший для нас немалой помехой, завывал в пробоинах, хлопал обрывками обшивки, порой отрывая от нее куски. Но мы ползли на юго — запад, к ближайшему городку.

— Внимание экипажу! Отбой боевой тревоги. Корабль вышел из зоны устойчивых радиопомех, пиратов не наблюдается в воздухе и на земле. По постам — доложить о повреждениях и потерях! — Прохрипела поврежденным динамиком трансляшка. Интересные дела, его пулей порвало, что ли? Как меня не зацепило?

Тут я поглядел на тело Витьки. Тогда, сразу после того, как я сбил одного из пиратов, я просто не мог помочь другу. Нельзя было бросать пулеметы, по крайней мере, когда есть угроза повторной атаки. И так ровно до тех пор, пока я не отсканировал воздушное пространство, и не убедился в том, что пара уцелевших вражеских самолетов не уходит на север, исчезая над Балтикой. И мои призраки не доложили, что вражеская батарея уничтожена огнем с дирижабля. Точнее, одна пушка повреждена огнем, один расчет почти полностью выбит нашими пулеметами, а с третьей пушки бандиты просто убежали, потеряв убитыми двоих. Ну да, пули из крупнокалиберных пулеметов легких ран не наносят, обычно сразу наповал, куда не попади. Только тогда я, доложившись на КП, бросился к истекающему кровью Витьке. Ровно семьдесят две секунды, я засек это по часам, но какие длинные они мне показались.

И возможно, именно этих секунд не хватило Виктору, потому что когда я начал его бинтовать, он умер. У меня на руках, на залитых кровью дюралевых пайолах поста. Под молчание призраков. Странно, они давно умерли, но они тут, а Витька только что был здесь, живой, и его уже нет. Ушел мой друг, я это четко почуял.

— Суки, уроды! Я отомщу, Вить! Найду и убью… — Я стянул с головы шлемофон, и вытер слезы тыльной стороной руки. Зря, кстати, потому что руки все в Витькиной крови, так что я по своей морде кровь размазал. К моему удивлению, призраки тоже сняли головные уборы. Политрук фуражку, сержант пилотку, а вот красноармеец стянул стальной шлем древнего образца. Тоже странно, не запомнил я из имен. Так и зову, по званиям. И им это нравится, похоже, они и друг друга по званиям зовут.

После этого я молча сидел на своем месте, и пас воздух на случай, не вернуться ли пираты. Так до отбоя и просидел.

— Ходовая — второй установке. Зотов погиб, повреждено остекленение поста, вооружение цело и боеспособно. Прошу эвакуацию тела Зотова. — Я отключил микрофон, и поглядел на тело напарника. Эх, Витька, Витька. По спине прокатился ледяной ветер, ведь и я мог бы так же лежать.

— Вторая — ходовой. Пока нет возможности, ведутся аварийные работы. — И щелкнув, трансляшка отключилась.

На юге резко появились новые самолеты, резко, рывком.

— Ходовая — второй. На юге множественные воздушные цели, идут двумя группами на большой скорости. — Я поглядел на свежие ленты, заправленные в пулеметы. Ну, по крайней мере, есть чем встретить.

— Внимание по постам! С юга идут наши истребители! Это наши, огня не открывать! — Снова прохрипела трансляшка. Блин, динамику кранты, с каждым словом все хуже и хуже слышно. — Повторяю — огня не открывать!

— Вот и кавалерия. — Я сел, так как внезапно ослабевшие ноги не держали. — Как всегда — после шапочного разбора.

Со свистящим ревом мимо корабля пролетела четверка реактивных Як-130 с полным подвесным вооружением. Ведущий, ярко — красный штурмовик пару раз качнул крыльями, и звено улетело на север. Кто знает, может и нагонят те пиратские самолеты, ориентировки им наверняка сбросили, у Яков электронное оборудование мощное, радар сильный, да и со спутниками работать умеют. Глядишь, и покарают.

Следом за Як-130 подошли две пары Ла-9, темно — серых, с красными коками, и стали барражировать вокруг "Горнорудного". Может и бесполезно, но очень приятно. Я расслабленно откинулся на жесткую, из стального листа, бронеспинку кресла.

Пусть "Лавочкины" не несут сейчас подвесного, только дополнительные топливные баки, но у каждого по четыре пушки. Врезать могут так, что чертям тошно станет. Хорошо чувствовать себя в безопасности.

Глянув снова на часы, я усмехнулся, зло и грустно одновременно. Тридцать восемь минут. Всего чуть больше получаса. И нет семи отличных парней. Нет раненых у нас в этой заварухе, три бортстрелка, Витек и двое на галерее, и трое трюмных из аварийной партии. Операторы загрузки и старший трюма, как раз попали под влетевший от взрыва в трюм дизель. По частям ребят до сих пор по всему трюму собирают, то, что осталось от них. Еще один механик, поймал три пули с какого‑то самолета.