За жизнь платят кровью (СИ) - Страница 17

Проезжая мимо небольшой кафешки, я затормозил, и выскочил из‑за баранки. Блин, как пахнуло свежей шаурмой, аж слюни на колени потекли, ничуть не хуже чем у Рафаля.

Немолодой узбек приветливо кивнул мне, налил полную кружку черного кофе, и ловко принялся обрезать остатки мяса с вертикального шампура.

— Василий, поздно ты приехал, самсу всю съели. — Заворачивая в тортилью мясо с салатом, покачал он головой. — Как раз такая, какую ты любишь — с бараниной на ребрышках. И шашлык тоже весь съели, сегодня что‑то все голодные.

— Ничего, на днях приеду, куплю. — Я с благодарностью принял увесистую шаурму, и, торопясь и обжигаясь, почти мгновенно и с удовольствием захомячил. Подумал, и попросил вторую порцию. Из конторы инквизиторов не скоро вырвешься, пока им все про кицунэ, полтергейста, расквыр и грайворонов не расскажу — не отпустят. Допил кофе, поблагодарил хозяина кафешки, и снова порулил дальше.

"Джедаи", так сказать, имели свой городской отдел. Не сказать, что они имеют официальную власть, совсем нет. Но инквизиторы активно сотрудничают с полицией, армией, судебной властью. Да еще с каждой конфессией, не перебирая. Вообще, у нас сейчас как‑то устаканилось, христиане перестали делиться на православных, католиков и прочих. В любом храме в любой точке мира, хоть и очень отличающаюся, но сейчас просто Христианская Церковь. После того, как и Ватикан, и абсолютное большинство остальных церковных патриархов погибли при том чудовищном катаклизме, служители Христа объединились.

А вот у мусульман так не получилось, суниты, шииты и прочие ваххабиты остались. И лет семьдесят шли жуткие войны, где все резали всех. И первые пару лет все пытались вырезать оставшихся без прикрытия США евреев.

В результате евреи врезали по разведанным в пустынях резиденциям саудовских и прочих принцев и всевозможных шейхов ядерными боеголовками, прератив Ближний Восток в радиоактивную пустошь, после чего отступили с Земли Обетованной к нам, в Россию. Учитывая, что среди них было множество врачей, инженеров, да и вообще толковых людей — приняли их с удовольствием. Правда, осталось их из семи миллионов едва ли восемьсот тысяч, но тогда всем досталось. И поговаривают, что такое большое количество тактических боеголовок у Израиля появилось хоть и внезапно, но совершенно своевременно.

Ну а арабы продолжили веселье. Правда, без большей части уцелевших сирийцев, из тех, что поддерживали Ассада, которые тоже в Россию перебрались, подальше от кровавой заварухи.

С этими не очень веселыми мыслями я толкнул в звякнувшую бубенцами дверь с бронзовой табличкой "Отдел инквизиции города Ростов — на — Синей". Да — да, скромно так, но с чуством собственого достоинства. Правда, дом самый обычный, контора как контора. У нас сейчас вообще строят просто — прочный каркас, часто свареный из стального профиля, и легкие наполнители. Чтобы сейсмоустойчивость высокая была. Как в старой Японии бумажные дома климат строить не позволяет, а то бы и так делали.

— Привет, Вась. — Улыбнулась из‑за массивного стола мне прехорошенькая брюнетка. — Никак решил к нам примкнуть?

— Кхм, Сара. — Я чуть не поперхнулся. — Нет, не решил, и не решу. Если именно к тебе, то с огромным моим удовольствием, но ведь ты сама меня лесом в том году отправила?

— Ну, Вась. Если тебе тот лес не понравился, то есть еще бани, пустыни, болота. — Сара улыбнулась, и сразу посерьезнела. — Я слышала. Что у вас в старом городе были проблемы?

— Были. — Мрачно кивнул я, облокачиваясь на дверной косяк. — Шедший с нами офицер полиции погиб, практически всех пощипали. Расквыры. Но я не из‑за этого. Кто у вас старший на смене?

— Отец. Сейчас подойдет, буквально минут через пять. А что у тебя? — Все‑таки девушки народ жутко любопытный, и инквизиторши совершенно от обычных девчонок не отличаются. Сара сильная менталистка, очень сильная. И работает здесь с шестнадцати лет, практически не отлучаясь, разве пару раз ездила, точнее, летала, в Академгородок, под Новосибирск. Училась управляться с даром, а то он ей здорово жить мешал. Впрочем, сейчас она порой парням жить мешает, судя по легкой щекотке на затылке, пыьается меня считывать. Ну, я ей сейчас устрою…

Слегка приоткрывшись, я мечтательно представил Сару, стоящую голышом на четвереньках передо мной на кровати, и стонущую от толчков. Жаль, конечно, что я ее так вряд ли когда увижу, но воображение страшная сила.

Девчонка вспыхнула, и отвернулась к экрану компьютера. А вот нечего без спроса в чужую голову лезть.

Так мы и провели пяток минут, я подпирая стену, а Сара что‑то гоняя по экрану компьютера. Правда. Изредка переглядывались, и снова отворачивались друг от друга. В конце концов мы столкнулись взглядами, и, не выдержав, рассмеялись.

— Вась, ты озабоченный некромант. — Отсмеявшись, заметила девушка. — И кстати, откуда ты про родинки у меня на попе знаешь?

— Сама ты хитрая мозголомка и мозгокрутка, Сара. А родинки — ты плавки могла бы и пошире надевать, твое бикини всего три ниточки. — Усмехнувшись, я уселся на стул около ее стола, и вытащил из кармана разгрузки флягу. — Вот почему я здесь, тут две кицунэ. Мать и дочь.

— Ух ты. — Сара, дождавшись моего разрешающего кивка, взяла флягу. — Холодная, как будто из холодильника вытащили. Надо же, у нас в городе, по — моему, такого еще не было. А красивые они? И сколько хвостов?

— Ну, у матери пять, а дочка — огневка. — Увидев округлившиеся глаза девушки, я добавил. — Потому и не отпустил, сама знаешь, огневку не имею права отпускать. А насчет красоты — мать красивая, а дочка малолетка, по людским меркам годов семь, не больше. — И я обернулся на звянкувшие над дверью бубенцы. — Доброго вечера, Яков Маркович.